Архитектор Филипп Джонсон

Филипп Джонсон — первый обладатель широко известной во всём мире Притцкеровской премии, которая считается аналогом Нобелевской в сфере архитектуры. Алессандро Мендини, историк и теоретик дизайна, называл Джонсона последним архитектором эпохи мастеров и первым — эпохи без мастеров. Но на своём веку Джонсон был и функциональным эклектиком, и классицистом, и постмодернистом, хотя сам признавался, что не любит слова типа «постмодерн» и даже не знает, что это означает… Всегда разный, не только в различные периоды своей жизни, не только в различных постройках, но и внутри каждой из них, он напишет о своих «двенадцати поворотах на пути современной архитектуры».

архитектор
Филип Кортелион Джонсон родился 8 июля 1906 года в Кливленде, штат Огайо, в семье видного юриста. Получил образование в Гарвардском университете, изучая классическую филологию, но в 1928 г. весь ход его жизни изменила встреча с Людвигом Мисом ван дер Роэ.

По возвращении из поездки по Европе Джонсон первым познакомил американцев с теоретическими построениями Миса, Гропиуса и Ле Корбюзье — архитекторов, для обозначения стилевой принадлежности которых Джонсон при составлении каталога Музея современного искусства в 1932 г. ввел в оборот термин «интернациональный стиль».

Джонсон способствовал пропаганде архитектурного модернизма в Америке, написал обстоятельную монографию о Мис ван дер Роэ и убедил его перебраться в США. С 1949 года он начал работать как архитектор-практик, создав вместе с Мисом такой яркий образец «интернационального стиля», как небоскрёб Сигрем-билдинг в Нью-Йорке.

В 1968 г. вместе с Джоном Берджи основал собственное архитектурное бюро. Совместные проекты Джонсона и Берджи многочисленны — здание корпорации «Сони» в Нью-Йорке (1984), Уильямс-Тауэр в Хьюстоне (1983), Липстик-билдинг на Манхеттене (1986) и другие. В середине 1980-х годов архитектор практически отошел от дел. Джонсон ушел из жизни 25 января 2005 года в штате Коннектикут, США.

«Мне всегда приятно, если меня называют Мис ван дер Джонсон».

Это здание имеет стеклянные перегородки и таким образом жизнь хозяина внутри такого экстравагантного дома выставлена на обозрение прохожим. Недоступна для глаза только ванная комната. А вся конструкция опирается на 8 стальных колонн. Стеклянный дом приобрёл большую известность во всём мире и сегодня охраняется правительством Америки как историческая ценность.
Это первый, но решительный шаг стал поводом для Джонсона ещё на протяжении нескольких лет проектировать в основном индивидуальные дома.

Чарльз Дженкс, архитектурный критик, писал об этой работе: «…снаружи — потрясающее упрощение, внутри — воспоминание о музее архитектора Соуна». Но при этом считал, что печатные работы и чуткость Филипа Джонсона, намного обгоняют его архитектуру с точки зрения вклада в развитие постмодернизма.

«Мое направление ясно: эклектическая традиция… Я пытаюсь взять то, что нравится, из всей истории».

Новый этап в творчестве Джонсона «Церковь без крыши» в Нью-Хармони и ядерный реактор в Реховоте закончены в 1960 году. Церковь представляет собой обширный прямоугольный зал под открытым небом, обнесенный со всех сторон глухой кирпичной стеной.

В центре, над скульптурой Якова Липшица, — необычный по форме купол, выполненный из клееной фанеры и покрытый деревянным гонтом. Это сооружение сразу произвело большое впечатление на критиков, которые сравнивали его то с древними языческими постройками, то с деревянными церквями Северной Европы, то с криволинейными барочными формами Борромини.

В своей исследовательской статье «Элементы движения в архитектуре» Джонсон пишет: «Архитектура существует только во времени». Поэтому из-за элемента организации движения интересно отметить его «Сад скульптур» при Музее современного искусства в Нью-Йорке (1953–1964).

Для того чтобы увидеть сад, посетитель должен повернуть под прямым углом направо, при выходе из старого здания музея. Это непросто, своеобразный интерьер музея под открытым небом по своей планировке предельно усложнен: посетитель должен пройти по мостикам, перекинутым через бассейны, обогнуть островки газонов и кустов, подняться с одного уровня на другой и третий.

Строительство Линкольн-центра — нью-йоркского театрального комплекса — называют кульминационным пунктом развития американского неоклассицизма. Это уникальное объединение, в 12 зданиях которого размещаются одни из лучших культурных учреждений Нью-Йорка : «Метрополитэн-опера» , «Нью-йоркский балет», « Нью-Йоркская городская опера», Нью-йоркская филармония и др.

В театре не только впечатляющие пространства, но и огромное праздничное фойе, которого еще не знал Нью-Йорк .

«Я интересуюсь только тем, что на острие архитектурной мысли… Я не имею никаких убеждений».

Творчество Джонсона в 70-е годы вряд ли получится охарактеризовать каким-либо определенным стилистическим термином: «В Питтсбурге я делаю сверкающее сооружение с зеркальными стенами, вписывающееся в окружение викторианской башенной готики. Затем у меня строится здание в классическом стиле… здание с разорванным фронтоном. Есть здание в стиле Возрождения, ко торое я строил на Пятой авеню.

Затем есть дом с эркерами в стиле 1890-х годов. Есть спираль, которую я скопировал с древнего минарета и из которой я сделал небольшую церковь. Затем есть великолепная иранская гробница с остроконечным завершением. Это сооружение высотой двести пятьдесят метров возводится в Хьюстоне, штат Техас. Есть кое-что в Сан-Франциско» .

Одной из творческих целей архитектора было стремление к «скульптурности». Монументальны даже остекленные объемы Джонсона. Так при строительстве протестантской мегацеркови в городе Гарден Гроув, штат Калифорния, было использовано более 10 000 прямоугольных стеклянных блоков.

«Хрустальный Собор» может вмещать до 2900 прихожан. Само название больше относится к размерам и виду здания, однако это не означает, что оно представляет собой кафедральный собор в традиционном понимании.

Церковь принадлежит реформатам, руководство которыми осуществляется старейшинами. Из здания с момента начала его эксплуатации ведутся трансляции программы «Час силы», которая считается самой рейтинговой христианской передачей в мире, её смотрят около двадцати миллионов зрителей.

«Когда я строил собор, — пишет Джонсон,-то я думал о том, что когда люди, находящиеся в нем, смотрят на купол, то они должны себя чувствовать так, как если бы они смотрели в небо»

Наши небоскребы — это импульс оказаться «выше всех, ухватиться за звезды»… Небоскребы означают власть!

Идеи Джонсона оказали не меньшее влияние на развитие американской архитектуры, чем его постройки. Он манипулирует идеями и словами с такой же легкостью, как и формами в своей архитектуре, лишь бы добиться нужного ему эффекта.

Следующие его проекты вызвали целую волну критики: культурный центр Майами, подчеркнуто выдержанный в «средиземноморской традиции», 44-этажный небоскреб «PPG Place» в Питтсбурге. Его вертикально расчлененный блок, равно как и прилегающие пониженные корпуса, сплошь сформирован из зеркального стекла в готических формах. Чарльз Дженкс назвал эту архитектуру «неоготической готикой».

Следующим шоком для критиков и архитекторов стал проект 1981 года, театрального комплекса в Кливленде, напоминающий средневековый замок с зубчатыми башнями и купольным собором в центре.

Но наибольший за последние годы скандал в архитектурном мире вызвал проект небоскреба компании «Америкэн Телефон энд Телеграф» (AT&T) для центра Манхэттена. Его стилистика характерна для небоскребов 1910–1930 -х годов, причём завершено здание фигурно вырезанным барочным фронтоном, напоминающим по форме «дедушкины часы».

«В возрасте 72 лет, — писал Джонсон, — я больше не ощущаю обязанности кому-либо нравиться. Я больше не ощущаю обязанности содействовать дальнейшему развитию современной архитектуры. Я больше не нуждаюсь в моральных оглядках на прогресс.

Я не должен что-либо совершенствовать. Но я всегда любил архитектурные профили и историю. Хотя мне могут возразить, что архитектура есть нечто большее, чем стиль, среди нас, конечно же, найдутся те, кто чувствует, что архитектура всегда была стилем. Я теперь мыслю о собственном удовлетворении, а не о реформах общества или о развитии какой-либо моралистской химеры по поводу влияния моей работы на общество».

Из всех видов человеческой деятельности наибольшее восхищение доставляет занятие архитектурой.

Филип Джонсон умудрялся одновременно держать в стадии строительства до десяти сверхкрупных объектов Джонсона, не говоря уже о постройках меньшего масштаба.

«Ворота в Европу» в Мадриде он спроектировал совместно с американским архитектором Джоном Берги. Их начальное название было «Torres KIO» или «Башни KIO». В 1996 году это были первые в мире наклонные высотные здания высотой 115 метров и под углом 15 градусов. Выполнены они из гранита, стекла и металла и имеют вертолётные площадки Puerta de Europa I синяя, а Puerta de Europa II красная, чтобы избежать путаницы.

Ещё одним заслуживающим внимания проектом Джонсона является застройка Таймс-сквер в Нью-Йорке четырьмя разновысокими башнями, от 210 до 90 метров высотой, вокруг павильона метро, каждый из фасадов которых сформирован ступенчатыми по рисунку «ширмами» из известняка, как бы наложенными на фон стеклянных навесных стен, и высокими мансардными по форме стеклянными завершениями.

Башни на Таймс-сквер трудно описать словами, пожалуй, как и любые другие произведения Филипа Джонсона. Просто назвать его эклектиком тоже будет не правильно. Каждая работа этого архитектора является не только сплавом идей, мотив и образов, но и своего рода символом неиссякаемой энергии и творчества человека.